ВНЕШНОСТЬ
I. Глава первая, то, что вы узнаете, встретив меня первый раз:
Из-за своих особенностей развития Реймонд смахивает на ребенка, который заточен в теле молодого мужчины. Он достаточно высокого роста для среднестатистического мужчины, сутулится, потому что ему частенько приходится снисходить до людей. Обладатель крепкого телосложения, свое физическое состояние Реймонд поддерживает благодаря физическим нагрузкам: утренние пробежки (когда есть время), подтягивания, отжимания, пресс и т.д.
Брюнет с голубыми глазами, выдающимися скулами и бледным цветом кожи - он практически похож на вампира. Не имеет пигментных пятен и выразительных морщинистых складок на лице, кожа гладкая. У Рея плохое зрение - он близорукий, поэтому молодой мужчина носит всегда очки, не поддаваясь на уговоры, что линзы, мол, лучше. Ниже длинной, аккуратной шеи расправляются мощные и широкие плечи, переходящие в сильные руки. У Мэддокса узкая талия, следовательно, узкие бедра и длинные, мощные ноги. Статный и видный мужчина.
В одежде предпочитает строгие костюмы, в комплекте с белой рубашкой и тонким, черным галстуком. Обосновывает свой выбор тем, что так он чувствует себя защищено. Не брезгует гелем для волос, т.к. иногда позволяет себе отпустить длину, а вот бреется постоянно, не терпит даже щетины на лице. Позволяет себе носить различного рода браслеты, фенечки и даже иногда кольца.
Его лицо практически всегда не выражает никакой мимики - он ровен и спокоен, просто наблюдает за своим собеседником. Если улыбка, то обязательно вымученная, навязанная им самим. Голос у него глубокий и низкий, при этом даже какой-то убедительный. От него веет напряжением, холодом и пустотой, которую можно увидеть в частенько расширенных зрачках.
ХАРАКТЕР
II. Глава вторая, характер или то, что вы обо мне узнаете, когда мы познакомимся поближе:
В отличии от своего брата-преступника, Реймонд - несчастный человек, у которого не диагностирована более или менее легкая форма шизоидной психопатии, т.е. у этого парня самое настоящее расстройство личности. Для такого поворота событий было множество предпосылок из детства, но почему-то родители не задавались этим вопросом. Они воспринимали своего странного сына просто особенным, возможно, боялись узнать правду, а, возможно, были настолько горделивы, что не хотели трогать говно, ибо завоняло оно все равно намного позже. Какой он, шизоид? Описать его несколькими словами можно следующим образом: «странный и чудаковатый», «патологически замкнутый». Такие люди живут в своем собственном мире, который они заполняют фантазиями, увлечениями. Общение же с окружающими для них малоинтересно. Так же, как и не понятны сопереживание и сочувствие. Людям, страдающим подобным расстройством личности (шизоидам), свойственна эмоциональная холодность, оторванность от внешнего, реального мира, погруженность в свои собственные фантазии, замкнутость. К признакам шизоидного расстройства личности (психопатии) относится также сниженная потребность в общении с окружающими. С ними шизоиды поддерживают только формальный контакт и лишь при необходимости. У людей с шизоидной психопатией нет потребности в выяснении точки зрения окружающих (в отличие от параноиков), их замечания практически не влияют на поведение человека с психопатией шизоидного типа. Они доверяют лишь информации, почерпнутой из «надежных» источников: заявлений авторитетных ученых, книг. Практические все шизоидные психопаты беспомощны в вопросах быта, зато склонны к нестандартному, оригинальному мышлению, увлечены чтением, математикой, физикой. Полной противоположностью шизоидам являются люди, страдающие диссоциальным расстройством личности.
Рей относится к экспансивным шизоидам. Они бесстрастны, решительны, непоколебимы, неспособны к сопереживанию, не считаются с мнением окружающих. Хотя эмоциональная холодность таких людей может сочетаться с ранимостью. Чтобы пережить проблемы, они прибегают к фантазированию, увлечению интеллектуальными занятиями. Поэтому, будучи еще ребенком, Мэддокс-младший спокойно проходил мимо смерти своих обоих родителей, продолжая интересоваться чем-то отстраненным. Зато этот парень крайне молчалив и деятелен, не задает вопросов дважды, не напрягается ради того, чтобы что-то напомнить. Если он приставил дуло пистолета к виску, значит, будет стрелять. Реймонд не агрессивен, и это иногда его спасает. Окружающих пугает только его пронзительный, долгий взгляд, напоминающий сканер. Парень страдает сверхценными идеями, а также манией власти. Иногда страдает паранойей, но чаще всегда его одолевают галлюцинации, которые сильнее всего становятся только в состояниях продолжительного и сильного стресса, а жизнь Рея - это вечный стресс.
Когнитивные структуры у него не повреждены, поэтому у Мэддокса замечательно отлажено логическое мышление. Про чувства тут и говорить не нужно, дорожит он только родным братом, за которого и держится. Бывают вспышки гнева, может присутствовать некий фон раздражительности, но все это проявляется крайне слабо. Он напоминает серый камень, который сложно расколоть, зато сам Рей будет целенаправленно точиться к своей цели. Больше всего ему нравится наблюдать за человеческими страданиями, потому что они вызывают самые сильные эмоции. Внутри Реймонд пуст, в нем зажигается огонек только тогда, когда дело касается денег или захвата властей. Он питается чужими эмоциями, чувствами и переживаниями. Не раздражается уже давно на фразы типа: «У тебя не все в порядке с головой!», ибо готова фраза-ответ: «С головой у меня все хорошо.». Он уверен в том, что не является психом, просто живет на автомате, ибо в этом мире (и при тех жизненных обстоятельствах, которые сложились у братьев Мэддокс) по-другому существовать невозможно.
ИСТОРИЯ
III. Глава третья, биография или то, что я вам поведаю, если мы станем друзьями:
• Место рождения: Эль-Пасо, Техас.
• Образование: школа, экономический факультет Техасского университета в Эль-Пасо.
• Профессия, род деятельности: безработный, охваченный мыслями о поисках тех, кто убил отца братьев.
Я родился в среднестатистической американской семье, в городе Эль-Пасо, который находится в штате Техас. Сколько себя помню, меня всегда называли «странным», все началось еще с того, что мать решила родить меня дома. И случилось это раньше положенного срока, предрекали, что я не выживу, т.к. мальчики, рождённые на седьмой месяц беременности, не жизнеспособны. Но я опять оказался странным ребенком, и никак не хотел быстро уходить из этого мира. Сейчас мне двадцать восемь лет, я живу в Сакраменто, и прекрасно себя чувствую, хотя окружающие говорят иначе. В нашей семье всегда царил патриархат, потому что отец был самым настоящим техасским рейнджером, а мама податливо старалась ему услужить. Но единственный самый родной и близкий член семьи для меня - это старший брат, Сет, с которым мы уже наломали достаточно дров.
Я много времени проводил рядом с матерью, она всегда боялась за меня (да, я ничего не боялся, инстинкт самосохранения у меня появился буквально недавно). Меня тянуло к мертвым кошкам, острым кухонным предметам и странным людям на улице, которые так криво и слащаво мне улыбались. Старший брат же крутился вокруг отца, и в самом начале жизни эти два человека были для меня инопланетянами. Я не общался с ребятами на улице, сидел дома, листал старые книги и подслушивал разговоры отца по телефону. Моя единственная ниточка, связывающая с реальности, порвалась 11 сентября 2001 года: тогда мама погибла при теракте в одной из башен-близнецов в Нью-Йорке. Все жалели меня, успокаивали, а я не понимал, что происходит. Чуть позже до меня дошло, что нужно наладить общение с отцом и братом, потому что я перестал есть, ходить в туалет и, в общем, нормально функционировать. Отцу хорошенько досталось от нас с братом.
Отношения завязались с братом, отец оказался эмоционально недоступен. Я повелся на предложение Сета, когда тот намеревался сбежать от отца. Мы буквально в самоволку перешли границу Мексики. Я вел себя, как овощ, и брату было тяжело со мной, тогда пришлось напрячься ради того, чтобы начать стремление к жизни. Брат целиком и полностью заботился, поэтому мне даже стало интересно пребывать в каком-то дряхлом мексиканском городишке. Но час веселья быстро кончился, начался час страданий, когда нас нашел отец. Он успел только наорать на брата, когда на следующий день его уже не стало. Мистера Мэддокса убили у нас на глазах, а я только поморщился от резкого металлического запаха, пока родное тело плыло в луже крови. Отца отправили в тыл врага, в банду какого-то мексиканского генерала. Тому он проиграл в покер круглую сумму под прикрытием, поэтому за ним просто прислали заказного.
Нам пришлось вернуться на родину, где нас приютил у себя дядюшка Эрл. Тот заставил пойти в школу, где я нашел свое место. Учеба стала для меня самым настоящим спасением, учителя оказались просто кладезем самых разных, но полезных знаний. Я схватывал все налету, пусть и не вызывал у людей доверия. Частенько они говорили у меня за спиной, что в школе должна быть ставка психиатра для таких, как я. Ну просто не хотел я ни с кем общаться, мне было достаточно того, чтобы сидеть и наблюдать за происходящим. Достаточно быстро я стал самым лучшим и успешным учеником в школе, отдавая предпочтение математике. Эрл хвалил меня, ставил Сету в пример, но я всегда знал свое место. Старший брат - во всем старший, а я только его помощник. Когда Сет отправился в полицейскую академию, я окончил школу с отличием и пошел в местный университет на экономический факультет. Я хотел считать чужие деньги.
В университет меня обвиняли в жестоком обращении с животными, и спас от позора меня брат, который похерил свою карьеру федерала, предложив мне отправиться в вольное плавание. Я успел получить высшее образование, но был слишком привязан к Сету, чтобы отказывать. Я надеялся на то, что мы поедем куда-нибудь в Нью-Йорк, дабы я так нашел себе престижное место работы, но брат решил по-другому. Он предложил мне грабить банк, т.к. стать настоящим преступником, потому что так разбогатеть получится намного быстрее, чем несколько десятков лет сидеть в офисе. Сначала мне было страшно, но когда я хлебнул адреналина - все изменилось. Я сам рванул в бой, накидывая Сету все новые и новые стратегии. С банков мы перешли на грабеж антиквариата, что показалось нам также прибыльным занятием. Правда, в какой-то момент Сет оступился, хоть я его и предупреждал: попался на камеру слежения. Тогда мы с награбленным быстро смотались с места преступления, но я знал, что нас найдут, потому что у полиции теперь есть его фотография, и этого достаточно. Мне пришлось расстаться с трофеем, отвалить немаленькую сумму денег, чтобы Сету дали год, а не пять. Когда он ушел в тюрьму, я осел в крохотном американском городке, и не желая оставлять поприще преступников, я решил заняться разработкой планов, чтобы после того, как Сет выйдет, мы снова вернулись в строй.
Рыская по сетям интернета, я наткнулся на старую новость и смерти рейнджера. И тогда меня осенило, что мы стали полной противоположностью нашему отцу. Мне захотелось найти убийцу, но не потому, что из-за него теперь нет у нас главы несуществующей семьи, а потому что я знал, что тогда мистер Мэддокс связался с главой преступной мексиканской группировки. Связи, нужны были новые связи. А связи - это деньги. Деньги - это власть. В отсутствие брата я почувствовал себя независимым и свободным, я мог управлять делом, которое сам и начал. Мне не нужна была месть, мне хотелось наживиться. Я связался с братом, дав ему свои координаты, тогда я осел в городе Пирленд, штат Техас. Из захолустья перебрался в Сакраменто, ближе к подозреваемому лицу. Перед этим мне пришлось проехать по Нью-Мексико и Аризоне, оставляя за собой кровавый шлейф. Это все были люди, которые работали в заведениях того главаря мексиканской банды. Мало, но я собрал информации в интернете о банде, о генерале и его местах интереса (т.е. месте пребывания). Я шел только по следам тех, кто что-то мог знать или слышать о делах банды, но самих ее членов я не трогал, т.к. мне нужно было держаться в тени до того момента, пока Сет сидел в тюрьме. Хорошенько наследив (пытая людей в заброшенных сараях), я ждал брата в квартире, которую купил на ворованные деньги. Мне хотелось показать ему, что во мне не меньше самостоятельности. Среди преступного мира обо мне шла молва, не громкая, но все же, люди боялись моего безумства, а я стремился к власти.
Я встретил брата со всеми почестями, но всего простроенного плана не открыл. Предложил ему место телохранителя  к человеку, которого подозревал в убийстве. У меня руки начинают неметь от одной мысли о том, что когда-нибудь доберусь до главаря мексиканской группировки, чтобы отрубить ему голову и сесть на его трон. И не говорите о том, что у меня более специфические вкусы, чем у всех остальных людей.

Three Days Grace – Pain

Сет всегда был в нашей команде главным, и я этому не противился. Он реально старше меня на два года, все законно, казалось бы, чего тут заводиться вообще, но проблема в том, что мой братец постоянно лезет вперед меня. Он всегда и везде должен командовать, все держать под строгим контролем, кажется, особенно меня. Такое ощущение, что я какой-то слабоумный или вообще с диагнозом дауна, мне типа ничего нельзя доверить, нельзя отпустить в свободное плавание. С недавних времен это стало раздражать, но я молчал, сжимал кулаки и молчал. Больше всего задевает те ситуации, когда Сет затыкает мне рот. Не дает и слова вставить, потому что, правильно, говорить должен главный. Я подчиняюсь только из уважения, потому что еще отец вкладывал нам в головы мысль о том, что мы – команда, и если разорвем нашу кровную связь, то все полетит к чертям. Не знаю, помнит ли об этом Сет, или ему вообще плевать, ведь тон он свой не контролирует.
А я молчу, сейчас также молчу, когда узнаю, что камера в доме работала. Не знаю уж, кто в этом виноват: Саша ли сама подстроила или реально она не знала о существовании этой камеры. Было у меня только одно единственное желание – свалить из этого треклятого дома поскорее. Картина у нас в кармане, мы ее столкнем, плевать на сейф, найду себе другую игрушку. Мы выходим из западни, потому что начинает верещать сигнализация, сейчас тут очень скоро будет полиция.
- Иди к машине Сет, я сейчас приду, - кидаю брату, не из желания покомандовать (хотя, что тут таить греха…), а чтобы поскорее разделаться с проблемой – с Сашей.
Но, конечно, он меня не слушает, сам идет к тому дому напротив, куда хотел пойти я. Если старший не слушается, то, что говорить о младшем? Я следую за ним, только очень тихо. В таких ситуациях Сет сильно погружен в свои переживания и мысли, меня не замечает. Встречается с Сашей, которую я практически не вижу, но слышу. У меня в кармане пистолет, я кладу на него руку, не совершая никаких резких движений. Надеюсь на то, что сам брат ее прикончит, но у них завязывается милый разговорчик, который меня тут же напрягает. Тогда я вынимаю огнестрельное оружие из кармана, а потом без зазрения совести нажимая на курок. Пуля влетает ей прямо в лоб, затем бездыханное тело падает прямо на мокрую ночную траву. Брат с воплями оборачивается ко мне, а я всего лишь пожимаю плечами. Сразу было понятно, что эта шлюха – предательница, а у нас нет времени на то, чтобы чесать языками. Пора свалить, иначе мы оба окажется за решеткой.
Сет передает мне все самое ценное, включая инструменты, которыми мы воспользовались при ограблении. Он желает разделиться, а я ему не перечу, потому что так будет намного лучше. Если эти уроды и попытаются угнаться за двумя зайцами Мэддокс, то ни одного не поймают. Я убегаю в противоположную сторону улицы, перемахиваю через забор. Жаль, что Сет такой мягкотелый, в нем не хватает лидерских качеств. Мой брат – прекрасный вор, умелый соблазнитель и виртуозный обманщик, но все-таки не профессиональный лидер группы. Когда мы покончим с этим делом, то я обязательно предложу поменяться ролями. Покомандую теперь я тут. Мне хочется взять бразды правления в свои руки, глядишь, выйдет из этого что-то стоящее. Я бегу очень быстро, достигаю положенной мне точки, скрываюсь за углом последнего дома. Сердце бешено бьется в груди, я выглядываю на дорогу, где вот-вот должен появиться мой брат.
«Реймонд…» - тихий женский шепот звучит в моей голове. Он заглушает звуки полицейских машин и скрежет шин. Я смотрю мертвым взглядом в одну точку, пока в голове крутится собственное имя. Жмурюсь, трясу головой, как будто это мне как-то поможет. Я закидываю все сумки себе за спину, чтобы не мешались. Достаю из кармана тот самый пистолет, который сегодня славно поработал, но его рабочий день еще не закончился. Вижу, как машина на высокой скорости вылетает из-за угла дома, ему навстречу – полицейская машина, сзади, кажется, еще одна. Осознаю, что Сет в жопе только тогда, когда он выходит из автомобиля, убирая руки за голову. Ненавижу, когда кого-то из семьи Мэддокс пытаются поставить на колени, это все началось еще с тех самых предсмертных минут нашего отца.
«Давайте, Рей…» - сладкий голос окутывает мой пошатнувшийся разум, я крепко сжимаю пистолет в руках, пытаясь прицелиться. Слишком далеко, слишком уже темно на улице. Там немного полицейских, но нет смысла сейчас устраивать тут резню. Тем более, они могут не знать о том, что нас будет двое, возможно, Сет пострадает, а у меня будет время на то, чтобы его вытащить из тюрьмы. Но я не могу сидеть и смотреть, как над моим братом просто издеваются. Нет, его не бьют, но я знаю, как эти грязные ублюдки обращаются с нами.
«Покажи им, кто тут папочка…» - я закрываю глаза, втягиваю голову в плечи, как будто хочу заткнуть уши. Мне кажется, что она повсюду: все мое тело охвачено этой лихорадкой. Я даже забываю следить за тем, что сейчас происходит в окружении моего брата. В своей голове я слышу смех, когда палец опускается на курок. Но мне невозможно будет прицелиться, а если я попаду в Сета? Если его раню? Даже, если я смогу убрать одного копа, то второй останется в живых. Тогда мы оба пострадаем, нет, нужно держать себя в руках, Сашу я сегодня уже оприходовал. Мне хватит крови. Пусть я сейчас кусаю губы, пусть лоб покрывается потом от напряжения, потому что злость закипает в котелке. Я не могу смотреть, не могу…
«И не смотри, Реймонд, просто убей их!» - я не верю в галлюцинации, я верю в то, что она действительно существует. Приходит именно в те моменты, когда нужна помощь. Но сейчас я не могу поступить иначе, с Сетом уже договорились. Есть закон братьев Мэддокс: если один попадает в лапы к легавым, то другой должен скрыться. «Давай, Реймонд!» - еще громче, я поджимаю губы, все-таки прицеливаюсь, но на курок не нажимаю. «Я жду!» - ничего не чувствую, только вижу перед собой три темных силуэта, т.к. на улице уже совсем темно. Тяжело дышу, по спине бегут мурашки, чувствую себя школьником, который что-то натворил, а поймали его товарища.  Мой желудок сжимается в маленький комочек, готов уже исторгнуть из себя всю желчь, которая там скопилась. Я очень сильно хочу кровавой расправы, но здоровой частью мозга понимаю, что мы не договаривались, что я просто напросто нарушу наш договор. Нервничаю, потому что такого еще никогда не случалось: мы оба выходили сухими из любой передряги.
- Нет! – громко и уверенно отвечаю ей, полностью скрываясь за углом дома. Не успел сконтролировать свою реакцию, поэтому отполз подальше. Надеюсь, что копы меня не услышали, были сильно увлечены моим братом. Тяжело и глубоко дышу, смотрю в пустоту перед собой. За спиной у меня эта дурацкая картина, и пусть она стоит целые миллионы. Если нет, то я приду за братом прямо в полицейский участок и всех там положу. Сейчас я чувствую себя маленьким мальчиком, который видит, как его отца убивают. Всхлипываю, из глаз брызгают слезы, не могу даже пошелохнуться. Не контролирую себя вообще, и начинаю хоть как-то приходить в себя, когда слышу звук заводящегося мотора. Отрываюсь от своих травматических реакций, чтобы все-таки выглянуть из-за угла дома, за которым я скрывался.
Брата уже посадили в машину, краденую машину опечатали. Его сейчас повезут в участок, и мне нельзя за ним. Наверное, отправлюсь к Эрлу, чтобы уже оттуда думать, куда спихнуть все это богатство. За кражу обычно дают лет 5, не больше, если машину вернут обратно владельцу, и я внесу анонимный залог за брата, то ему могут скостить срок. Дожидаюсь, пока хотя бы одна полицейская машина, в которой сидит Сет, уедет, поднимаюсь на ноги. Не расплакался, но глаза на мокром месте. Вытираю лицо рукавом пиджака, поправляю все сумки на спине, проверяю место, на котором сидел, чтобы там ничего не осталось лежать. Моя цель – попутки до Эль-Пасо, где меня наверняка будет уже ждать дядя. Брат должен был ему хотя бы маякнуть, чтобы тот приготовился. Ноги практически не идут, все мысли о том, чтобы рвануть за Сетом, но я не могу. Может, и больной, съехавший с катушек, но я не могу нарушить нашу договоренность. Я вернусь за тобой, братец, ты только яйца покрепче пристегни.

Muse – Mercy

Так как я приехал к Эрлу, то мне приходится взять его с собой на судебное разбирательство Сета. Наш с братом дядя – это человек старой закалки, который не будет себя особо сдерживать, если узнает, что один из его подопечных загремел в тюрьму. И если второй его подопечный – это я. Фишка в том, что «голова» нашей маленькой шайки оступился, оставив меня без присмотра. И я тут как бы становлюсь опять маленьким мальчиком, который должен сидеть и слушать, какой Сет идиот. И если я открываю рот, то получаю обратно большой кусок дерьма, который придётся прилюдно прожевать и проглотить. Нет, не обидно, я давно уже забыл об этом состоянии. Я даже рад, что Эрл отвлёкся, потому что тогда дикой стоимости картина остаётся без внимания. Я спокоен. Кажется, дядя ещё не привык к тому, что если на меня орать бездумно, то я хожу в себя и скоро не возвращаюсь. Или ему просто плевать. Собственно, как и мне. В суд нам придётся поехать, потому что нужно поговорить с пострадавшей стороной. Предложить выгодные условия, чтобы скостить Сету срок. Конечно, этот идиот не оценит наших вложений, но всё равно – этот шаг нужно сделать, потому что старший Мэддокс нужен нам на свободе, а не за решёткой. – Ты же понимаешь Рей, что так жить нельзя, да? – обращается ко мне дядя, когда мы уже едем в машине, направляясь в сторону суда, где будет рассматриваться дело моего брата. Я сижу, как всегда, на переднем пассажирском сидении, а он ведёт машину. Я тупо и молча смотрю перед собой, считая камни на обочине, которые попадают в поле моего зрения. Я безразличен к словам дяди, потому что у меня есть свой план. И пока Сет будет отсиживать свой срок, я буду править баллом. И пусть мне кто-нибудь что-нибудь попробует сказать. – Мэддоксы не должны сидеть за решётками. Это ведь не про нас! И я говорю «нас», потому что мы всегда вдвоём. Мы всегда работаем парно, понимаешь? И если один попадается, то другой должен вытащить его задницу целой и невредимой. Хотя бы постараться это сделать, - Эрл до сих пор злиться на нас обоих, я и пытаюсь его понять, но мне параллельно. Я и так спас эту жирную задницу под именем Сет, только Эрлу это хрен докажешь. Он никогда не сможешь пережить этот день, этот случай в нашей с братом практике. А я буду просто молчать, ждать своего звёздного часа.
Перед тем, как зайти в зал суда, мы с Эрлом поймали того, у кого Сет украл машину, чтобы согласовать с ним все возможные варианты сотрудничества. Машину ему уже вернули, это понятно. Компенсацию ему за моральный ущерб, конечно, дядя скривился, потому что ему придётся отдавать за это свои накопленные деньги, но и тут хорошо. Ещё извинение, а тут уже всё будет зависеть от моего брата. Тут не я должен этому мужику падать в ноги. Руки были пожаты, судья был предупреждён. Сет не ожидал нас увидеть, я ему только сдержано кивнул. Никаких эмоций. Безусловно, внутри я был просто безумно рад всему раскладу, но моё лицо было закрыто железобетонной маской, никому нельзя показывать своих слабых сторон. Сет – моя самая главная слабая сторона, как и я его. И об этой особенности всегда нужно помнить. Если в этом зале суда фамилия Мэддокс ничего не значит, то в других местах его бы растерзали на мелкие кусочки. Но братец сумел сдержать язык за зубами, поэтому суд прошёл гладко, без особых осложнений. Только Эрл всё что-то кряхтел мне на ухо, мол, жалко ему денег, пусть этот мелкий засранец отсидит все пять лет. Но я опять был холоден и отстранён.
Перед тем, как отвести Сета в камеру, нам дали возможность переговорить. Я со своей стороны молчал, только внимательно выслушал предложение брата о том, что нужно найти убийцу отца. Зачем? Я дёрнул бровью, но понимающе кивнул. Может, ему просто нужно отвлечься от своих проблем. Я не придал значение этой просьбе, просто согласился. Как будто у Сета будет здесь время на то, чтобы разбираться со старым грязным бельем. Не думаю. Поэтому я вышел из комнаты переговоров, чтобы дать возможность ему потрепаться с нашим дядей. Дождался, пока голубки закончат, выудил из комнаты дядю. Когда же за Сетом пришли, то я тяжело вздохнул ему вслед. Сейчас уже проще было себя сдержать, в отличие от того момента, когда мы только попались. Не хотелось его отпускать. Я смотрел вслед шаркающим, сопротивляющимся ногам своего брата. На плечо мне упала тяжелая рука, а я даже не дрогнул, головы не повернул. – Прекрати на нём зацикливаться, малыш. Тебе нужно жить своей жизнью. Если ты продолжишь за него цепляться, то ничего хорошего из этого не получится… - начал загонять мне дядя, а я резко прервал его, дёрнув плечом. – Наш же отец всё равно умер, - больше мне ничего не хотелось отвечать родственнику, который явно играет на разделение. Да, ему неприятно всё это видеть, ему не хочется попадать в такие истории, но жизнь – она такая. Она не стоит на месте, постоянно движется. И если они с отцом были суперской командой, то почему он давным-давно гниёт в сырой земле? Но я не видел смысла в том, чтобы с дядей начинать какие-то душещипательные разговоры.
Мне нужно было удачно столкнуть картину, чтобы получить хорошие за неё деньги. Мне было недостаточно той суммы, которую назвали в суде. Мне хотелось больше. Теперь я один, и я не должен подвести Сета. Я буду править ситуацией, но не собираюсь отделяться, как этого хочет Эрл. Я даже уехал от него на съёмное жилье, чтобы больше не было этой всей байды. Пришлось хорошенько попотеть, чтобы найти достоверный канал на чёрном рынке. Я не боялся всего этого, мне хотелось самому действовать. Хлебнул свободы, который мне так сильно не хватало. Даже в какой-то момент позабыл про брата, когда начал заниматься всеми переговорами. Мысль о том, что нужно поискать убийцу отца – ушла на задний план. Мне снилось что-то такое, но я не предавал этому значения. На отдых вообще себе давал максимум – 3 часа. Мне нравилась движуха, нравился этот азарт. Я встречался с такими людьми, которых раньше не видел. Все мои логические цепочки срабатывали, и становилось понято, что Сет просто задвигал меня. Не давал возможности раскрыться. Если мы с ним встанем на одном уровне, когда тот выйдет из тюрьмы, то из шайки превратимся в самую настоящую банду. Я был очень сильно рад этому открытию, и хотел поделиться им с братом, но нужно было подождать полгода. За это время я смог столкнуть треклятую картину за 7,5 миллионов евро. Эрлу я так ничего и не отдал, хотя он меня спрашивал, но я молчал, как партизан.
Как-то раз, сидя за компьютером поздно ночью, я наткнулся на старую сводку о мексиканской стычке. Это оказалась история про нас с отцом. Древние фотографии всколыхнули во мне яркие воспоминания, которые пробежались по нервным окончаниям, как вспышки. Я интенсивно моргал глазами, жмурился, потому что чувствовал колющую боль. Каждая фотография приносила невыносимые страдания. В конечном счёте, я захлопнул ноутбук и откатился от стола. Спинка стула ударилась о стенку, я сильно зажмурился, услышав шипение в ушах. Тихий звон, пробирающий от мозжечка до кончиков пальцев на ногах. Я вспомнил о том, что меня просил сделать Сет. Как я мог забыть? Наверное, сильно увлёкся картиной. Деньги лежали в чёрных сумках, которые я надёжно спрятал. После последний сделки я из дома не выходил, сторожил добычу. Мне нельзя было упустить эти деньги, иначе бы я подвеет того, кто ради нашего счастья ушёл в тюрьму. Придя в себя, я снова залез в компьютер, чтобы нарыть хоть что-нибудь на убийцу. Это оказалась целая цепочка последователей, до которых вполне реально было добраться. Нужно было только заново начистить свой пистолет и взять время на разъезды. Так я и поступил. Первой моей жертвой стал мужчина-мексиканец, который был водителем у генерала бандитской группировки, которую пытался подобрать наш с Сетом отец. С этим чудиком я встретился на границе Мексики, загнав его в глубокое естественное озеро. Я целился в него пистолетом из машины, а тот бежал. Бежал достаточно долго. Видимо, устал, я-то думал, что эти люди высокой выдержки, но они меня разочаровали. Когда же тот чудик угодил в ловушку, я тут же остановил машину и выпрыгнул из неё, подходя к месту происшествия. Так и не понял, умел ли он плавать или нет, но тело беспомощно барахталось в луже с грязью. Он выглядел нелепо и обезвожено. Его лицо выражало только страх, а сбивчивый английский говорил о том, что он готов сдаться. Я же был слишком замотивирован на то, чтобы убить. Мне хочется видеть страдания в глазах этих людей. Мучения и страдания. Как когда-то пострадал наш отец. Тогда я ещё не был готов к переговорам, мне нужны были жертвы. Посмотрев себе под ноги, я подоткнул носком туфли большой, тяжелый камень. Подняв его с горячего песка, я размахнулся и кинул прямо в мужчину. Попал в голову, оттуда тут же брызнула кровь. Раздался жалкий, сдавленный крик, круги крови стали расползаться по грязной воде, а тело утопало в иле и другой нечистоте, которая собралась в этом водоёме. Я стоял и смотрел на то, как уходит жизнь, а она смеялся в моей голове, как будто я не мог себе этого позволить.
Прошло полгода с того дня, как Сета посадили в тюрьму, и я решил, что пора навестить брата. Прихватил с собой список подозреваемых, кого также ожидала смертная казнь. В тюрьме, куда угодил мой братец, что-то слышали о братьях Мэддокс, но не придавали нашей фамилии никакого значения. Поэтому я прошёл достаточно спокойно, даже оружия с собой не взял, потому что знал, что в таких местах будет, чем отбиться от нежелательных гостей. Брата поместили в комнату для переговоров. Это множество столиков со скамейками, которые расположены достаточно близко друг к другу. Куча охраны, чтобы сразу можно было потушить какой-нибудь бунт. У этих стен есть свои глаза и уши. Когда я шёл мимо такого огромного зала, то Сет сразу приковал мой взгляд. Он был смачно так побит, а также явно был рад меня видеть. На мне был чёрный костюм, я давно уже перестал пользоваться белыми рубашками. Волосы были бережно убраны гелем назад. Я шага тихо, как всегда, одаривая ледяным взглядом тех любопытных, которые пытались строить из себя сторожей порядка. Зайдя в зал, я подошёл к столику Сета, сел напротив него. Сложил перед собой руки, внимательно разглядывая своего брата. – Паршиво выглядишь, - выдал я, когда молчание немного затянулось. – Кажется, Мэддоксам тут совершенно не рады. Или ты хочешь увеличить свой срок? – в моём голосе явно слышался яд, потому что я выбрался из-под надзора своего братца. Теперь я был вольной птицей, которая что хотела, то и делала. Я не чувствовал груза ответственности, и она помогала мне. Теперь я точно не больной, теперь я самостоятельная, отдельная ячейка. И у меня есть то, что Сету может стать интересным. – Но я надеюсь, что ты знаешь, что делаешь, Сет. И не испортишь всё. А у меня есть к тебе дело, - да, мне хотелось показать свою важность, свою значимость, какой я теперь крутой, но это было глупое соревнование «у кого писька больше». Я говорил тихо, вкрадчиво, с высоты. Избегал его взгляда, смотрел между бровей, так учат умные люди. Я чувствовал себя умным человеком, но Сет – моя часть, и я не могу его бросить. Пусть она будет против, но я всегда буду идти к нему.