Многие жалуются, что учителя плохо зарабатывают, поэтому в школе нечего делать, но Уэйн с этим не согласен. Сюда он приходит не за деньгами, а за развлечением. Посмотреть на других, себя показать. В общем, выставляет себя, как созерцателя прекрасного, а на самом деле просто любит полапать глазами молодые тела. В свои тридцать девять лет мужчина выглядит моложе, это заставляет его тянутся к дарованиям. Нужно же нацию поднимать с колен, подавать личный пример, представлять образы из классической литературы. Джек никогда не был эстетом, хотя книжками буквально упивался в молодости, поэтому у него такая развитая извращённая фантазия. Но это не мешает ему вести самые успешные открытые уроки, заглядывать на пару лекций в университет, задерживаться на литературных кружках в колледжах. Детки должны знать не только, что их ждёт, но и то кто их ждёт в будущем. Всегда с широкой улыбкой на устах, учитель литературы муштрует своих школьников. Любит поиздеваться. Назадавать побольше, послушать эти возмущённые стоны с задних парт и поймать кривые взгляды тех, кто старается подсесть поближе. Спрашивает по алфавитному порядку, чтобы не вызвать массовый побег из кабинета в туалет. Малыши к нему привыкли, а у Уэйна уже такой стаж работы, что любая тётенька сможет позавидовать. Вот только трогает мужчину не это, а то, какими распутными стали школьницы. В его время такого не было, за такое жёстко наказывали. А сейчас можно без зазрения совести наблюдать, а потом и трогать.
Трогать Джеку нравится больше всего. То рука ляжет на плечо, то скользнёт по спине, то придержит за поясницу, а не за талию. Да, в этом себя брюнет не ограничивает, потому что знает, что подросткам нравится. В них сейчас кишит такое буйство, и где-то же ему нужно выплеснуться. Лучше уж пусть это будет опытный, чистый на болячки преподаватель литературы, чем какой-нибудь сопливый пацанчик из подворотни. Ведь сложно в таком возрасте думать головой, сам по себе знает, плавал уже в этом. Джеку нравятся длинные, распущенные волосы. Девчонки намажут их всякими пахучими маслами, что в горле пересохнет и в штанах становится тесно. И пусть кто-то скромно прячет взгляд, всё равно найдётся та, которая намекнёт на то, что можно зайти чуть дальше. Всегда по взаимному согласию, всегда берётся слово о том, что никто не узнает. Зачем все эти лишние слухи. Зачем проблемы, которые обломятся каждому из участников самодеятельности. Лучше получит удовольствие и разойтись, чем потом весь оставшийся год сидеть и страдать. Тем более, Уэйн точно будет сидеть, а девчонка придётся сменить школу. И если бы только девчонке... Развелось же этих смазливых мальчиков, с упругими попками и накаченными руками. Любят они носить обтягивающие футболочки и брюки-дудочки. Давно Джека повело на парней, но это всё также относится к разряду «ничего серьёзного». Почему? А потому что он просто не создан для отношений. Даже собственного сына не признал, хотя на все тысячу процентов уверен, что это именно его ребёнок.
Закончился очередной урок, все стали расходится, но крайне медленно. Толпа учеников любит собираться рядом со столом мистера Уэйна. У кого-то вопросы, у кого-то подарочные улыбки, а кто-то хочет ревниво снова показать свои права на обладания. Джек улыбается. Он всегда так делает. Кому-то кивнёт, кому-то подмигнёт, а до кого-то даже дотронется, и это будет самым приятным моментом. Скрывает, но не прячет, потому что не считает это подлым или каким-то неправильным. У всех есть желания. Когда мужчина собирался отправиться в столовую, путь ему перегородил юнец. Нахмурившись, учитель пытался разобрать, что там мальчик мямлит себе под нос. И то, что он смог из себя выдавить, поразило. Джек удивлённо тянет брови вверх, не сводит взгляда с жертвы короткого монолога, а затем громко, резко надсмехается, – тебе сказали? Даже интересно, кто же у вас в классе такой сплетник, – литератор качает головой, как будто укоряет того незнакомца, который сумел разболтать такую тайну. Это даже как-то немного неприятно, потому что Уэйн не любит слухи. Картинка замирает прямо в дверях, а в желудке от голода уже начинает бушевать изжога. Брюнет облизывает губы, склоняет голову в бок, взгляд становится чуть мягче. Конечно, ничего не расскажет, потому что это против его правил. Но и не лишит возможности испытать на себя что-то чуть большее, чем наказание за наглость в кабинете директора. – Как тебя там? Максимилиан, верно? Это ты спал сегодня на моём уроке? – рука плавно ложится юноше на шею, на то место, где волоски жёсткие и короткие. Они щекочат шершавую ладонь, Джек получает наслаждение. Да, это можно сравнить с короткой юбкой или таким же коротким поцелуем в щёку. Чуть сжав пальцы, чтобы Макс смог почувствовать хватку, капкан, в который он сам себя загнал, Уэйн разворачивает бренное тело школьника, дабы они смогли отправиться в столовую. Есть уже очень сильно хотелось. – А если начистоту, то зачем тебе эта информация? – голос чуть хриплый, звучит со спины, Джек ведёт, он всегда так делает. Медленно, плавно, чтобы плечо молодого человека при каждом движение касалось груди учителя. Это интимно, раздражает и соблазняет. Впрочем, намёком и флиртом это не назовёшь. – Решил на себе испробовать или кому-то порекомендовать меня? Не стесняйся, отвечай, как есть. Я ругаться не буду. К директору не отведу. Просто интересно.

Джек внимательно смотрит на всё то, что он может приобрести в столовой, и этот список ему крайне не нравится. Но в какой-то момент боль в желудке заставляет гордость склонить голову. Ведь даже Макс успел себе что-то взять, а ведь именно Джек его сюда привёл. Он хотел есть первым. Не важно, ладно. Учитель берёт себе чашку кофе и ничего больше, этим можно будет перебиться на пару занятий, а потом он всё равно отправится в университет на занятия, перекусит по дороге. Впрочем, молодой человек не отстаёт, и это радует. Наверное, потерял нюх, или действительно убедился в том, что мистер Уэйн никакой опасности для него не представляет. Это действительно так, но не обязательно парнишке об этом знать. Пусть трясётся до последнего. Потом его можно будет повести в сторону туалетов, чтобы он себе начал фантазировать, как его там трахают вдоль и попрёк. Насколько же сейчас стали развращённые дети, ведь в этом возрасте Джек не помышлял о таком. Да, у него была любопытство – заглянуть под юбку самой красивой девчонке в школе, но только даже не закрадывалась мысль о том, что можно переспать с учительницей. Что хуже, флиртовать с учителем мужского пола. Но Макс зрит в корень, да, мистер Уэйн именно этим занимается. И даже хлеще, не только заигрывает, но ещё и спит. Всё по обоюдному согласию, повторяется, но вытворяет такие вещи в постели, что потом школьницы не хотят видеть рядом с собой даже капитанов футбольной команды.
Парочка усаживается за один столик, Уэйн садится специально рядом, а не напротив. Нужно создать это сексуальное напряжение. Или хотя бы поверить, есть ли реальный интерес, или нет. Возможно, это обычный спор, и Макс больше боится, чем хочет. Такое вполне может быть. И если всё-таки второй вариант, то Джек его не заставит долго мучиться. Отпустит с миром, так сказать. Юноша оправдывается, ковыряется с пакетом, в котором скрыта еда. Выглядит настолько беспомощным, что хочется погладить его по спине и сказать, что всё будет хорошо. Всё действительно будет хорошо. Джек смотри на то, как мучается его ученик, а затем забирает пакет с едой. Специально касается его рук. Кожа грубая у мистера Уэйна на пальцах, зато тёплая. С кровообращением у него всё нормально. Чтобы взбаламутить фантазию Макса, вытащить оттуда все потаённые желания, Джек подносит пакет ко рту, хватается за полиэтилен зубами, а затем резко рвёт. И вещь поддаётся натиску, как бы поддалась упаковка от презерватива. Выглядит даже не эффектно, а дико. Конечно, учитель в этот момент на ученика не смотрит, но краем глаза наблюдает. Буквально пару минут назад казалось, что паренёк просто сгорит на месте, так сильно полыхали его щёки, а сейчас вроде нормально всё.
Мужчина выплёвывает на стол кусочек пакета, который остался во рту, а побеждённый приз отдаёт обладателю красивых глаз и блондинистых волос. При этом улыбается, а затем облизывается. Раньше ему попадались отвязные парни, которым всё равно, кому подставлять свою задницу. Здесь же было ясно, что Макс с закрытыми глазами совершил этот шаг. И если сейчас Уэйн перегнёт палку, то действительно может произойти что-то плохое. Поэтому улыбка добрая, мягкая. Колено перестаёт касаться бедра молодого человека, чтобы тот ел и не давился переживаниями и ощущениями. Кажется, ему это всё действительно не приятно. – У меня есть литературный кружок в колледже. Я там собираю ребят, которым нравится литература. Возможно, кто-то захочет стать философом, а кого-то привлечёт журналистика. Сам я начинающий писатель, у меня есть пара книг, – мужчина останавливается в своём повествовании, чтобы взять чашку с блюдца и сделать пару глотков. Впрочем, всё не так плохо, как могло бы оказаться. Да, конечно, этим напитком насладиться нельзя, но зато можно успокоить желудок, который требует пищи. Начали они не с той ноги, если можно так выразиться. И как теперь развеять сомнения Макса по поводу своей персоны не очень понятно. Да, Джек показал себя не с лучшей стороны, но нужно исправить ситуацию. Поползут слухи, тогда ему на горло не только галстук будет в школе давить. Нельзя дать утечку информации, – слушай, Макс, ты ведь парнишка умный? – Джек наклонил голову, заглядывая юноше в глаза, как маленькому ребёнку, который должен спрятать оружие убийства к себе в песочницу, – ты ведь никому не расскажешь ничего, верно? То есть не будешь пускать слух дальше, да?
Я, конечно, понимаю, что мог тебя сейчас как-то смутить своим поведением, но и ты, если честно сказать, сбил меня с толку, – хмыкнул учитель, облизывая губы, которые были влажные от кофе. У всего есть свои пределы, ограничения, и Джек иногда забывался. А этот невинный мальчонка вернул мозги на место, точнее, направил в правильное русло. – Мы ведь друг друга поняли? Не хочу, чтобы обо мне шли грязные слухи за спиной. Тот, кому действительно будет интересно узнать, пусть спросят меня лично.

Да, Макс оказался совсем не таким, как другие ученики, которые уже успели побывать в сетях мистера Уэйна. Как будто его не цепляло. Возможно, он ещё не совсем созрел для такого открытого флирта. Возможно, просто намёков не понимает. И тут не понятно: лучше сделать рискованный шаг, чтобы сбить с толку окончательно, либо отступить и не трогать, зачем этому мальчонке проблемы. Да, конечно, голос разума говорил, что нужно попридержать коней, перестать вести себя так нахально. Он не заслужил, интерес был откуда-то со стороны, просто попал под горячую руку. Слабые всегда становятся жертвами, потому что уже никто никого не хочет защищать, всем нравится смотреть за тем, как другие страдают. И что же должен сделать Джек? Он обязан поступить по-взрослому, подключит сюда свои родительские инстинкты, ведь у него есть свой деть. Только не так, только не в такой ситуации. Засада какая-то. Не хотелось отпускать школьника, он манил, но не давал спуститься до уровня собаки, которая может сношать всё на своём пути. Да... рядом с таким ангелочком начинаешь чувствовать всю свою грязь. От этого мерзко, хочется сбежать, но просто некуда. Поэтому принимается решение нырнуть глубже, прямо с головой. Конечно, Максимилиан смущается, стесняется, отстраняется, а мистер Уэйн не препятствует, это же не изнасилование. Рядом с таким желанным объектом даже забыл о том, что рассказывал про свои книги. Нет, они реально есть, и далеко не уровня Стивена Кинга. У такого писателя не было семьи, как и у учителя литературы, но судьба у него сложилась по-другому. А какая же судьба у этого начинающего писателя? Трахать малолеток? Так себе, даже надгробного камня потом не заслужит.
И как теперь соврать о том, что никакого предложения нет. Просто похотливый мозг зрелого мужчины придумал очень-очень скверный план. Джек прикусывает нижнюю губу, наблюдает за тем, как мельтешит его ученик. Чёрт, так и хочется просто обнять его, перехватить ладони, поднести пальцы к губам, нежно поцеловать. Уверить в том, что ничего страшного не произошло. А потом долго уверять в себя, что не педафил, нет. Никак нет. Просто школьники сейчас такие взрослые, да. А вот Макс очень даже похож на ученика, никак не спутать его с взрослым старшекурсником. С ними вот уже не особо интересно, они избалованы вниманием и собственными возможностями. А тут вместо того, чтобы подставлять под растление, реально можно направить в правильное русло. – Ты вообще чем любишь заниматься? Я, конечно, не самый лучший профориентатор, но мог бы тебе помочь. Или ты уже выбрал свой дальнейший путь? – да, именно так, не загонять всё глубже в грязь, помогать захлёбываться дерьмом, а помочь сделать правильный выбор. И смириться с тем, что сам уже давно прогнил изнутри. Все свои старты просрал, осталось доживать свой век так, в таком виде. Слишком грустно, поэтому улыбка меркнет. Учитель смотрит куда-то в пустоту, задумался, брови хмурятся, а губы уже незачем прикусывать, теперь их можно немного злостно и виновато поджать. Да, почему раньше школьники не вызывали в нём таких переживаний, не заставляли задуматься о том, как беспардонно Джек пускает свою жизнь на самотёк.
Тут Макс встает из-за стола, поэтому мистер Уэйн дёргается, поджимает голову и пытается схватить контекст ситуации. – Ах,
да, у тебя же алгебра, – брюнет отодвигает от себя чашку выпитого кофе, поднимается также на ноги, быстрым движением поправляет свой галстук. Взгляд всё ещё блуждает по пространству, а настроение спустилось вниз, заставляя штаны остыть. Прекрасно, так учитель сможет досидеть до конца своих занятий. Только этот диалог тоже нужно завершить. Либо они сейчас разойдутся, либо их общение продолжится. Но только явно здесь нельзя оступиться, Макс не похож на других. Его нельзя сломать, пусть живёт привычной жизнью. Уже проучил его, когда довёл на поводке до столовой, достаточно. А для секса можно будет найти кого-нибудь другого, такого же мальчишку. Прямо подобрать того же телосложения, блондина со вздёрнутым носиком. И трахать его сзади, заткнув несчастного лицом в подушку, вспоминая о том, как спящий ученик на его уроках мило краснел. Вспомнились те времена, когда сам Джек был в том же положении, как ещё не пытался подставить всем вокруг. А сейчас он то и дело думает нижним мозгом. Конечно, это не прибавляет к карме плюсов, наоборот, отнимает. Мистер Уэйн вздыхает, понимая, что вариант с тем, чтобы отстать будет самым правильным из всех тех вариаций, который сложились в голове, – конечно, ты можешь отказаться, я заставить тебя не могу. И не хочу. И не буду. У нас тут свободная страна, – Джек мимолётно задумался о том, что же его заставило стать таким низким человеком, который скрывает всю боль и всё разочарование за меркой улыбкой в тридцать два белоснежных зуба. Мир раскачивается, его нужно остановить. Алкоголем и жарким сексом с первым попавшимся парнем. Да, с парнем, девушка тут не подойдёт, – но я действительно буду рад тебе помочь. Когда-то давно, когда ещё сам учился в школе, я смог сделать правильный выбор в профессии. И сейчас не жалею о том, что работаю с вами. Если бы я был более усидчивым, то сейчас бы у меня был сын твоего возраста. Поэтому... я и хочу тебе помочь, всего-лишь. Но ты можешь отказаться, конечно, – мужчина улыбается, понимая, что изнутри что-то цепляет, как крюком. Только бы не попасться, только бы не зацепиться.

Джек не считает себя охотником в прямом смысле, потому что смерти и страданий от жертвы не ждёт. Сам хочет насладиться этим прекрасным моментом близости, и будет очень рад, если партнёру также понравится. Всё взаимно, по договорённости. Симбиоз, если так можно назвать. Поэтому страх парнишки немного сбивал с толку. Нет, правда, неужели учитель выглядит таким устрашающим? Что прямо нужно по углам жаться и стесняться прикосновений. С другой стороны, Уэйн уже для себя давно вычислил, что Макс просто не из тех похотливых подростков, которые готовы подставлять всем и вся. Похвально, правда. Раньше таким было воспитание, и если оступишься, то получаешь жуткое наказание, поэтому лучше было не экспериментировать. А сейчас можно делать всё, что только душе захочется. И телу. Куда уж там до души, если она в этих юных тельцах есть вообще. И мозги. Как же не достаёт мозги. Много тех, кто хорошо скомпенсирован, поэтому может выучить все тексты и даты наизусть быстро. Но вот в житейских проблемах совсем не разбираются. И это большой минус. Потому что в мире всё ещё действует естественный отбор. Парень принялся переписывать тему, поэтому вкладывать информацию в этот момент было легче всего. Замер, как будто Джек из штанов достал пистолет и целится сейчас в него. На губах светится тусклая, но с намёков улыбочка. Никаких резких движений. –
Помощь в учёбе звучит как-то низко, – наигранно морщиться мужчина, убирая руки уже в карманы брюк. Никогда облегающие не носил, только классика. Возможно, учитель не старомоден, но в нём есть что-то из прошлого, – я хочу помочь тебе в выборе будущей профессии. И чтобы её выбрать, нужно будет много экспериментировать. Пробовать. Скажи, тебе нравится изучать что-то новое? – бровь дёргается вверх, как будто бы нервно, на самом деле, Джек просто намекает на что-то эдакое, что не совсем точно относится к учёбе. Нужно прощупать всю почку, чтобы потом не сорваться на какой-то мелочи, которую не смог вовремя разглядеть. Опасно, очень опасно, как будто ступаешь по тонкому льду, – и... Это не относится к таким, как ты. Не путай понятия одноразового удовольствия и желания помочь. Слышишь, всё даже звучит параллельно, – учитель понимает, что дальше нельзя всё только словами объяснять, нужно показать пару примеров.
Двигается вперёд, очень удачно школьник подошёл к парте. Оказывается совсем рядом, чем заставляет развернуться к себе лицом, а бёдрами вжаться в парту. Правильно, прикрывает тыл. Джек смотрит внимательно, изучает, даже чуть прищурился. Такой ещё совсем молодой, юный, ни чем не испорченный. Из него мог бы получиться хороший человек, но родился Макс не в то время, не в том месте. Властная рука ложится на бедро, пальцы чуть сжимают, заставляют ступню оторваться от пола, в тот же момент, Уэйн толкает тело назад. Когда оно поддаётся натиску, то второй ладонью подхватывает другое бедро, и теперь Макс оказывается сидящим на парте. Руки ведут по штанинам, оказываются на коленях, чтобы развести их в разные стороны. Полшага вперёд, Джек оказывается между худых ног. Кажется, всё вокруг замерло, так затихло. Время остановилось. Мужчина смотрит на вьющиеся светлые волосы, лицо из серьёзного превращается в добродушное, озаряется улыбкой. Одна рука всё ещё на бедре, а вторую он поднимает, чтобы пригладит завитушки. Точнее, чтобы их потрогать. Такие жёсткие, не поддаются движению, тут же принимают своё привычное положение. Макс прекрасен, изумителен, но пока его этим не нужно пугать. – Было больно? – раздаётся в кромешной тишине, мужчина опускает взгляд на лицо молодого человека, прямо смотрит в глаза. Уэйн полностью расслаблен, не думает, что совершает что-то плохое, потому что реально ничего такого не происходит.
Дверь закрыта, они тут будут пока одни, ведь у учителя литературы сейчас окно. Правда, школьник уже пропустил достаточно много времени от начала алгебры. Но, если тот захочет уйти, то мужчина его держать не будет. Сейчас он собой не давит, а просто находится рядом. Дышит глубоко, медленно и шумно. Коротко улыбается, как-то умиротворённо, а не счастливо. Показывает реальность, что мир не рушится, что никто от этого не умирает. Сам не прижимается к юному телу, хотя мог бы, но пока ещё не время. – Вот, что может случится с тобой на свидании со мной, – говорит тихо, но не шепчет, мягко пожимает плечами, улыбка становится чуть ярче. Ладонь плывёт по бедру вверх останавливается рядом с кромкой пояса брюк. Уэйн любит этот момент, когда можно потрогать бок. Именно это место, не живот, не грудь, а именно там, где будет отчётливее всего чувствоваться сердце. Но ещё так рано, ведь Макс не такой. Джек щуриться, готовый отступить, но даёт парню прочувствовать всю ситуацию. Потому что именно замедлившись, можно почувствовать: твоё или нет. А если рвано и быстро воспользоваться ситуацией, то ничего хорошего из этого не выйдет. Мальчишка только расплачется от переизбытка чувств и сбежит. Уже никакие занятия по литературе не помогут. Поэтому мир замирает для школьника на несколько минут. Руки снова остаются на уровне бёдер, замирают. Сам Уэйн не шевелится, только смотрит в глаза. Так мягко, как будто даже заботливо.

Гулять, так гулять. Гуляй рванина! От нуля и выше. Понятно, что потом придётся взять больничный, потому что с разбитым рылом не пустят в школу, к детям, читать им о высоком и красивом. Но что поделаешь, что не Джек такой, а жизнь такая. Именно череда обстоятельств привела его сюда, заставила прижать задницу и заставить печень гонять не кровь по венам, а уже алкоголь. Чем старше становится Уэйн, тем больше он понимает, что ничего у него нет. Что всё, с чего можно было бы начать нормальную жизнь, просрано заранее. Ушёл в минус, если можно так выразиться. Если перестать барахтаться, то можно окончательно сдохнуть. А здесь ещё есть крохотные шансы на то, что течение жизни может войти хоть в какое-то русло. Если работа? Есть. Да, с детьми, но сам же выбрал. И нужно их не трахать, а действительно просвещать. Есть, где жить? Есть, сам же выбрал квартирку спальном районе, подальше от суеты и тяжелого воздуха. Есть женщина? Есть, даже жена, которую сам выбрал, сам на неё пальцем указал. Но она... Она женщина, она не может дать всего. Звучит крайне нелогично, всё в жизни Джека перевёрнуто с ног на голову, потому что ему раньше казалось, что так жить будет проще. Не заморачиваешься по пустякам, потому что в любой момент можно сделать вид, что так и было. Но жизнь в целом намного больше, чем житуха Уэйна. И судьба ставила на колени не таких засранцев, куда круче, чем какой-то паршивый блудник, упивающийся компанией малолеток. Ему нужен якорь, который не даст сорваться. Нужен человек, который переживёт с ним этот кризис, медленно, но верное подступание к половине века. Ух, как же тяжело.
А малыши всё манят... И невозможно остановиться на ком-нибудь одном. Девочки в старших классах знают больше о сексе, чем сам Джек. В постели вытворяют такое, что голова идёт кругом, а от оргазма улетаешь на седьмое небо. Мальчики же в старших классах такие невинные, какими раньше были девочки. Их приятно раздевать, ласкать и вместе переживать первые приступы наслаждения. Когда Джек успел полюбить школьников? Наверное, просто невозможно отследить этот момент. И сейчас, чтобы отвлечься от мыслей о тленной своей жизни, Уэйн решил получить пару фингалов. Если просто попросит его избить, то будет выглядеть жалким, а если нарвётся, тем более, на тех ребят, которые выигрывают не только в весе, но и в силовом коэффициенте, то вообще круто. Потом можно будет сообразить какую-нибудь байку, всем её рассказывать, всё равно не поверят. Ведь даже семья уже машет в его сторону рукой, называя алкоголиком, который умеет лишь фантазировать. Нет, мужчина никогда не признается в том, что спивается. У него ещё столько всего интересного впереди.
Шатаясь, брюнет наблюдал за тем, как багровеет лицо того упыря, который приехал сюда на байке. Да, улыбочка Джека сползла, спряталась в трусах, но какая-то странная сила притяжения не даёт сорваться с места. Учитель литературы не трус, пусть и смешная для многих у него профессия. И боли не боится, потому что практически не чувствует. Нет, той удивительной болезни у него нет, но есть зашкаливающая тупость и броня вместо сердца. Там она образовалась ещё совсем в юные годы, чтобы не обращать внимания на истерики своей матери, тиранические наклонности отца и успешность старших братьев. Вся эта сложная конструкция была приобретена для того, чтобы выжить. А когда выяснилось, что Уэйн вырос скользким типом, то уже ничего нельзя было вернуть на место. Оставалось только с этим как-то дальше жить, приспосабливаться к тому, что уже на всё плевать. Абсолютно. Поэтому даже сейчас инстинкт самосохранения молчал, но это ещё самое начало, это ещё только цветочки. Кровь стучала в ушах, Джек быстро облизнул пересохшие губы, бросая взгляд на кулаки мужчины, которые крепко сжались. Но тот явно ждал, пока пьян уйдёт с миром. Но тогда это был бы не Джек. - Чего уставился? Жить надоело? - язык заплетается, но огонь, горящий в словах, обжигает. Правда, не тех байкеров, а, скорее, самого Уэйна. Мужчины же молча переглянулись, повисла пауза. Явно, они не поняли, что происходит. Возможно, их разыгрывают, что вполне может быть. Или это полиция всё подстроила, чтобы вывести верзил на чистую воду. Поэтому молчание прерывается весёлым смехом, кажется, даже тот, кто поднялся из-за стола, выглядит теперь добродушным. - Иди отсюда, проспись, - расслабленно махнул рукой незнакомец, уже разворачиваясь к столику, чтобы сесть обратно.
Но не тут-то было! Уэйн понимает, что над ним посмеялись, поэтому сам начинает злиться. Он крепко сжимает правый кулак, а левую руку кладёт мужчине на плечо, дабы развернуть к себе. Размахивается, всё очень быстро происходит, и бьёт своего обидчика по лицу. Хрустит кость, тихо, но смачно. Явно, теперь тому придётся на место вставлять челюсть. И байкер дезориентирован, отваливается назад, а учитель получает дозу адреналина. Теперь он тяжело дышит, глаза, как у бешеного таракана, а рука медленно краснеет, явно потом будет болеть, особенно костяшки. Но такому бугаю не страшен хук справа, он быстро возвращается в реальность, пока брюнет упивается своим триумфом. Байкер размахивается, и также кулаком бьёт Джека по лицу, только уже сильнее. У того, кажется, в рот вылетает зуб, а губа лопается, кровь мелкими брызгами разлетается вокруг. Послышался женский вскрик, почему не раньше? Уэйн отшатывается назад, голова начинает кружиться, всё плывёт. Ему бы только секунду, чтобы на полусогнутых ринуться обратно, вцепляясь с рёвом тому незнакомцу в живот, потом валит его на диван. Суматоха, хаос, ничего не разобраться. Стол буквально падает, его придерживают другие мужики. Начинается не драка, но потасовка, в которой Джек поиграет, если не остановится, а вот бугай явно хочет довести дело до конца.